(Примечание: Это – самая обыкновенная история смешанной семьи. Таких семей существует очень много, так что это не что-то необыкновенное и достойное восхищения. Это – всего лишь частная история, которая может быть полезна родителям, которые гадают, смогут ли их аутичные дети иметь семью, и аутичным людям, которым интересен опыт других аутичных людей)

Источник: Respectfully Connected
Я думаю о нас как о смешанной семье: двое ее членов, вероятно, нейротипики, двое – аутисты. Так что в нашей семье из четырех человек это смешанный брак. Мой муж Кальвин – нейротипик, а я аутист. Семья смешанная и в отношении детей – мой старший сын, Чарльз, вероятнее всего аутист (сейчас его диагностируют), а мой младший сын, вероятнее всего, нет. Как вы можете себе представить, от такого сочетания бывают проблемы, но все-таки от него гораздо больше преимуществ. Для всех нас.

Меня всегда тянуло к знакомым и романтическим партнерам, которые обладают социальными навыками и уверенностью, которой мне не хватает — мне удобно принимать вспомогательную роль в отношениях и в социальных ситуациях. Я не полностью могла это понять, пока я не узнала, что я аутист, но мои общительные друзья, наверное, всегда были ролевой моделью, рядом с которой я могла находиться и учиться у них – глядя, что они делали, я знала, что делать следуя за ними, слушая вещи, которые они говорят и обращая внимание на то, когда они их говорят, так что я могла перенять некоторые полезные социальные навыки. Я не сознательно выбирала таких людей как социальных наставников но, думаю, я подсознательно выбирала их, чтобы учится и чтобы защитить себя от ситуаций, в которых мне сложно разобраться самостоятельно.

Мой муж Кальвин был для меня таким наставником. Более того, я не просто могу следовать за ним, я могу также перекраивать с ним социальные ситуации, которые уже произошли, обсуждать сложные для меня вопросы, узнавать его точку зрения, а иногда и получать его советы о том, что я должна делать, общаясь с другими людьми. Во многом мы разные, но во многом мы похожи, и касательно большинства жизненных вопросов у нас есть взаимопонимание.

Во многих хозяйских делах, которые возникают в любой семье, мы разделяем хозяйские обязанности за которые отвечает каждый из нас, мне это помогает не чувствовать себя очень уставшей и перегруженной. Я домосед, поэтому я не против того, чтобы выполнять большую часть уборки, готовки и скучной организационной работы вроде оплаты налогов. Он любит водить машину и лучше справляется с тем, что я называю «вещами в движении», так что он ходит по всяким поручениям, делает большую часть покупок и заботиться о нашей финансовой ситуации.

Основные трудности, с которым сталкивается наша нейроразнообразная семья, возникают от того, что он не совсем понимает в чем отличается наше сенсорное восприятие. Он не знает, каково это — иметь дело с сенсорной перегрузкой, и поэтому, когда у меня сенсорная перегрузка, он относится к этому просто как причудам. Он совсем не понимает, что сенсорная информация меня физически выматывает, поэтому иногда советует мне просто больше спать. Тогда как все, что мне нужно — это провести час или два в спокойной обстановке, чтобы прийти в себя. Сложно объяснить ему, что хотя я люблю оставаться дома с детьми и наслаждаться его компанией, иногда это выматывает меня и я могу восстановится, только если побуду одна.

Когда родился Сэнди, Чарльзу было всего два года. На протяжении первых двух лет я не была уверена, что они когда-нибудь подружатся, но надеялась, что они хотя бы научатся мирно сосуществовать. Но когда Сэнди исполнилось два года и он начал довольно много говорить, бегать, прыгать и играть, Чарльз посмотрел на него с другой стороны и привязался к нему. На протяжении последних нескольких месяцев они стали лучшими друзьями — иногда они продолжают бороться друг с другом, как часто делают братья, но они часто играют вместе и очень ясно видно, что они любят друг друга.
Сэнди понимает смешной акцент своего брата иногда даже лучше, чем я, и, думаю, Сэнди обучает его социальному языку и жестам лучше, чем когда-нибудь смогла бы я. Они учатся справляться со своими разногласиями и вместе решать проблемы.

Сэнди наблюдает за Чарльзом и хочет повторять все, что он делает — и чаще всего Чарльз этим наслаждается. Он считает забавным то, что Сэнди повторяет его слова и копирует его движения. Физически они очень ласковы друг к другу, обнимают друг друга и вместе хулиганят. Они во многом отличаются друг от друга — Сэнди очень общительный и почти постоянно болтает с другими людьми, а Чарльз явный интроверт и чаще всего погружен в свои мысли — но чаще всего они дополняют друг друга больше, чем противостоят друг другу.

В чем у них возникают проблемы, так это в том, что Чарли нужно контролировать свое пространство, и Сэнди надо иногда просто оставить его в покое без лишних слов. Но Сэнди очень болтливый, и Чарльзу иногда надо уйти от него. Кальвин и я делаем все возможное, чтобы помочь им взаимодействовать без «принятия чьей-либо стороны» и не помогая кому-то становится победителем, а кому-то неудачником в этих конфликтах. Обычно для всех находится способ быть услышанным и остаться довольным.

Иногда, когда родители аутичных детей читают о том, какие шансы у их детей вырасти и создать хорошие отношения — женится, родить своих собственных детей — они сталкиваются с обескураживающей статистикой и рассказами о том, с какими проблемами их дети могут столкнутся. Но я бы ответила этим родителям, что вероятность того, что их дети, когда вырастут, будут иметь детей и семью — не все это делают, и это совершенно нормально — но вероятность достаточно велика. Наши дети — аутичные первопроходцы: они не будут сталкиваться со стыдом и пытаться скрыть свою собственную сущность, что приходилось делать прошлым поколениям аутичных людей. Они могут быть осведомлены о своих отличиях, чувствовать понимание в вопросах, в которых им нужна помощь, и знать, что они достойны любви. В нашей маленькой смешанной семье уважают отличия друг друга, и это то, что наши дети могут взять с собой во взрослую жизнь.