(Примечание: больше об авторе и о ее семье вы можете узнать из этой статьи)
Источник: Respectfully Connected
Двое взрослых. Шестеро детей. У всех разные неврологические особенности. Это моя семья.
Бипольярность, тревожность, депрессия, аутизм, сенсорная чувствительность, проблемы со сном.
У нас разные особенности. У нас разные отличия. У нас есть сильные и слабые стороны. У нас разные интересы, разные предпочтения и разные потребности. У всех есть свои стратегии, которые помогают им справляться с проблемами.
Мы, как и большинство семей, можем справляться с тем, что у всех членов нашей семьи разные потребности. Мы можем соблюдать баланс между нашими интересами, не причиняя особого стресса себе и своим близким. Но нам приходится нелегко, когда наши потребности и стратегии противоречат друг другу.
Итак, как же нам удается улаживать конфликты, сохраняя при этом уважение друг к другу и не игнорируя интересы ни одного из восьми членов нашей семьи? Все очень просто: иногда мы друг другу уступаем, иногда идем на компромисс, и еще у нас есть специально разработанные методы решения проблем.
Может показаться, что мы делаем все неорганизованно, и что в наших действиях нет никакой структуры. Но у того, почему мы все делаем именно так, и почему мы все делаем так, как мы делаем, есть объективные причины. Мы с мужем отказались от многих старых привычек и от воспитания, которое основано на контроле. Нам приходилось самостоятельно находить альтернативы общепринятым моделям поведения. Мы должны были подготовить себя к тому, что наши друзья и другие члены нашей семьи посчитают нас довольно необычной семьей. Этот период был довольно неприятным. Но, с другой стороны, это было просто, потому что мы делали то, что мы должны были сделать, то, что мы хотели сделать, а когда люди делают то, что они хотят, все становится на свои места.
Вот некоторые стратегии, которые мы используем.
В нашей семье есть те, кто избегает сенсорных раздражителей, и те, кто, наоборот, их ищет. Мы стараемся удовлетворить потребности обоих категорий. Некоторые комнаты в нашем доме довольно хаотичные, а в других все очень структурировано. В некоторых комнатах надолго сохраняется беспорядок, а другие чаще всего очень чистые и убранные – настолько, насколько это возможно. Это помогает удовлетворить потребности как тех, кому не нравиться беспорядок, так и тех, кого он успокаивает и кому удобнее находиться в подобном помещении. Те, кому беспорядок нравится только иногда, могут переходить из комнаты в комнату. По всему дому у нас много ламп, с помощью которых можно регулировать освещение, так что мы можем регулировать яркость света в зависимости от наших ощущений. Для того, чтобы учитывать индивидуальные потребности некоторых членов семьи, в течение дня мы часто отодвигаем и закрываем шторы.
Некоторым из нас нужны особые сенсорные стимуляторы, и поэтому мы постарались разместить в доме как можно больше специальных стимуляторов. Например, у нас на полу много ковров разной текстуры. У нас много различных подушек, на которые можно ложиться или садиться, или которые можно класть на себя сверху. У нас можно прыгать на кушетках и на кроватях. У нас есть тесные места рядом с кроватями, огороженные с обоих сторон, есть палатки и места в шкафах, в которые можно залазить.
Некоторым членам моей семьи для отдыха нужен шум. Другим, наоборот, нужна тишина. Нам очень повезло в том, что мы можем выделить всем детям, кому нужна тишина, по отдельной комнате. Те, кому шум не мешает, живут вместе. В общих помещениях те, кому нравится громкая музыка, слушают ее в наушниках. Если какая-то музыка включена для всех, то те, для кого она слишком громкая, могут прикрыть уши специальными штуками. Сочетание наушников и устройств по защите ушей означает, что в общем помещении чаще всего находится кто-то, у кого чем-то заткнуты уши.
Мы не едим все вместе. Никто не заставляет нас всех собираться вместе за обеденным столом. Некоторые из нас действительно обедают за столом, в то время как другие предпочитают есть в других комнатах. Некоторые члены нашей семьи не едят тогда, когда едят все остальные. У некоторых членов нашей семьи очень специфические предпочтения блюд, и поэтому они не едят ту еду, которую готовят на всех. Никто не ожидает, что мы должны одинаковую еду, никто никого не заставляет есть определенную еду, если, конечно, выбор еды не может негативно повлиять на здоровье. Мы серьезно обсудили эту тему и разработали разные варианты меню. То, что дети могут контролировать то, что они едят, благотворно сказывается на их здоровье и самоощущениях.
У нас в семье все имеют право отстаивать свои интересы. У нас совершенно нормально сказать: «нет, сейчас я не могу это сделать», «нет, я сейчас не хочу о этом говорить», «нет, ты не можешь сейчас ко мне прикасаться» или «я не буду там во время этого мероприятия». Мы признаем, что никто не обязан посещать семейные или какие-либо другие мероприятия. Если кому-то сложно справиться с происходящим в публичном месте, то мы просто можем не идти туда. Если кому-то надо побыть одному, то сказать: «Сейчас я хочу побыть один, в своей комнате (или в любом другом «своем» уголке)» совершенно нормально. У тех, у кого есть соседи по комнате, в комнате есть пространство, которое считается их личным уголком. Там их никто не будет беспокоить, если на то нет веской причины.
Мы считаем, что эти стратегии упрощают жизнь всем нам. Когда происходит столкновение интересов, нам приходится улаживать конфликты, но у всех есть право на самоадвокацию и на то, чтобы другие уважали их потребности. Конечно, иногда мы о многом забываем, мы бываем перегружены, поэтому иногда нам надо напоминать, что лучше для других и для нас самих. Иногда взрослые напоминают об этом детям, а иногда дети об этом напоминают взрослым.
Но, несмотря ни на что, наша большая и нейроразнообразная семья может мирно существовать в том мирке, который мы сами для себя создали. Это меняющееся пространство, в котором мы постоянно пересекаемся друг с другом. В каком-то смысле это похоже на танец, и при поддержке друг друга мы совершенствуем свои танцевальные навыки. Иногда мы наступаем друг другу на пятки, иногда движемся довольно неловко, а иногда мы очень изящны.