(На русском языке впервые опубликовано на сайте нашей инициативной группы “Аутичная инициатива за гражданские права“)
Источник: We Always Liked Picasso Anyway
Мой поведенческий план для родителей оказался очень популярным, и многие родители просили меня написать подобный план для учителей, терапистов и специалистов по вопросам аутизма, которые работают с аутичными детьми.
Вот мой поведенческий план для учителей, терапистов и специалистов по вопросам аутизма, который мог бы помочь им в работе с моим аутичным ребенком-инвалидом.
Если вы подписывайте этот поведенческий план, это означает, что вы должны будете всегда ставить достоинство, право на частную жизнь и уважение по отношению к ребенку-инвалиду выше доминирующего представления о том, что аутизм – ужасная трагедия и что аутизм, прежде всего, касается не аутичного ребенка, а тех, кто находится рядом с ним.
– Я буду относиться к каждому ребенку как к личности, буду отмечать его сильные стороны и поддерживать его тогда, когда у него возникают трудности.
– Я буду помогать детям защищать свои права и помогать им находить необходимую аккомодацию. Также я буду с уважением относиться к их праву на частную жизнь.
– Я отказываюсь от мифа об «окнах развития» и признаю, что практически любой ребенок в свое время сможет выучиться всему необходимому своим собственным способом, и я постараюсь быть терпеливым и оказать ребенку любую необходимую помощь и поддержку.
– Мой способ работы с детьми основан не на моем авторитете, а на взаимном уважении.
– Я буду скептически относиться к любому виду терапии. Я буду спрашивать себя, какого результата я пытаюсь добиться, когда советую терапию или занимаюсь с ребенком по определенной методике. Я стараюсь обеспечить ребенка необходимой помощью, или я ставлю приоритетной задачей «неотличимость от сверстников»? Моя работа заключается в том, чтобы оказать ребенку помощь, а не в том, чтобы его исправить. Ребенок не сломан и поэтому я не должен его «чинить».
– Я буду исследовать, какой долгосрочный эффект оказывают определенные виды терапии на психическое здоровье и чувство собственного достоинства аутичных людей. Я не буду использовать терапию вроде АВА-терапии, которая ставит своей целью неотличимость и соответствие норме. Я буду собирать информацию о действии разных видов «помощи» на аутичных людей, и прислушиваться к мнению самих аутичных людей.
– Я принимаю парадигму нейроразнообразия, и я буду гордиться тем, что отличия моих клиентов являются важной частью человеческого неврологического разнообразия.
– Я буду больше узнавать о социальной модели инвалидности, и буду противостоять эйблизму. Я постараюсь больше узнать о движении за права аутистов и о движении за права инвалидов. Я буду использовать свои привилегии для того, чтобы помочь этим движениям.
– Я постараюсь узнать больше об аутичной культуре и постараюсь найти аутичных друзей не только для детей, с которыми я работаю, а и для себя. Я буду содействовать принятию аутичных людей и постараюсь стать подходящей для этого ролевой моделью.
– Я признаю то, что аутизм неотделим от личности детей, с которыми я работаю, и что он влияет на то, как они воспринимают и видят мир. Я не буду учить их стыдиться своих отличий. Я не буду прививать им внутренний эйблизм.
– Я буду верить в то, что дети, с которыми я работаю, более компетентны, чем может показаться со стороны.
– Я понимаю, что коммуникация не ограничивается использованием устной речи, и я буду ценить все виды коммуникации во всем их разнообразии. Я не буду считать речь единственно ценным видом коммуникации.
– Я не буду пытаться интерпретировать аутичные виды поведения, такие как стимминг, на основании своего неаутичного опыта. Я не буду препятствовать аутичным видам поведения. Вместо этого я постараюсь понять, почему аутичный человек ведет себя определенным образом, и какие у его поведения цели и функции. Иногда я не смогу этого понять, но это не повод препятствовать данному поведению или стараться его предотвратить.
– Я признаю, что аутичные дети чаще всего должны осваивать те же навыки, которым учат их неаутичных сверстников, и что они должны получать качественное образование. Нет смысла создавать для них отдельные классы, где их будут учить не тому, чему обычно учат в школе, а соответствию норме. В таких классах к ним очень часто относятся как к неполноценным. Если аутичному ребенку нужно больше времени на обучение, это не значит, что он никогда не научится тому, чему научатся обычные дети. Это значит только, что аутичный ребенок просто учиться не так, как обычные дети, и ему нужна специальная поддержка и аккомодация.
– Я не буду отказывать аутичному ребенку в аккомодации, если эта аккомодация ему помогает. Я признаю, что метод отказа от аккомодации жесток и неэффективен, потому что аутизм – пожизненная инвалидность, и аутичному человеку всю жизнь будет необходима поддержка и аккомодация, даже если из-за обретения новых навыков какой-то вид поддержки ему будет не так нужен.
Я не могу лишить инвалида всей поддержки и аккомодации и думать, что так ему будет лучше.
– Вероятнее всего, время от времени я буду ошибаться. Я несовершенен, как и все люди. Но я постараюсь понять свои ошибки и не повторять их в будущем. Я буду помнить, что если я хочу успешно работать с аутичными или любыми другими нейроотличными людьми, я должен их поддерживать, ценить и принимать такими, какие они есть.