(Примечание: Джуди Эндоу – аутичная женщина с опытом работы с аутичными детьми, автор книг и статей на тему аутизма)

Источник: Оllibean

На протяжении прошлого школьного года я работала с третьеклассником, у которого был диагностирован аутизм. Я стала с ним работать, когда он вернулся в школу из лечебного центра. Многие поведенческие особенности Джека нарушали школьные правила. Особенно часто он проявлял неподобающее поведение на уроках математики. Его баллы по математике выросли на 82-90% по сравнению с предыдущей четвертью, и из-за этого, на первый взгляд, не казалось, что у него есть с ней какие-то проблемы.

Я заметила, что большая часть неприемлемого поведения Джека обусловлена разочарованием. Джеку нужна была помощь, но он не знал, как попросить об этой помощи. От разочарования он начинал издавать громкие звуки, рвать работы по математике и швырять карандаш. Если я не могла быстро понять, в чем дело, и среагировать на поведение Джека так, как он хотел, его разочарование достигало предела. Он начинал ругаться и кричать. Он начинал меня бить, пинать, кусать, царапать и пытаться потянуть меня за волосы.
Я решила использовать моменты, когда Джек был спокоен, для того, чтобы научить его пользоваться сигнальной карточкой: «мне нужна помощь». Мы тренировались, моделируя ситуации, при которых Джеку могла бы понадобиться помощь, и в которых для того, чтобы мне об этом сообщить, он должен был бы протянуть мне карточку: «мне нужна помощь». Оказалось, что использование этой карточки дает мне дополнительные тридцать секунд на то, чтобы понять, что именно надо Джеку, и помочь ему прежде, чем он окончательно разочаруется и начнет вести себя так, как он обычно ведет себя, когда он разочарован.

После этого я стала работать с Джеком над тем, чтобы он мог попросить о конкретной помощи, которая ему нужна. Он не мог сделать это в устной форме. И поэтому я стала говорить: «покажи мне», как только Джек давал мне карточку «мне нужна помощь». Кроме того, если Джек еще не начинал работать над очередной задачей по математике, я говорила: «Сейчас начнем. Дай мне карандаш, если тебе понадобиться помощь». Вначале обе эти стратегии работали хорошо, но через какое-то время Джек начинал разочарованно гудеть, если я пользовалась его карандашом. Потом он стал выхватывать у меня карандаш, и самостоятельно доделывать свое задание по математике, при этом громко и разочаровано всхлипывая. Я поняла, что Джеку нужна только определенная, конкретная помощь, после которой он сможет сам вернуться к задаче и окончательно ее решить.

Раньше, для коммуникации во время разных игр, Джек использовал карточки “My Turn” и “Your Turn”, и поэтому я решила, что будет лучше, если он мне будет давать карточку “My Turn” вместо карандаша. Карандаш приносил одни разочарования, потому что Джек все время всхлипывал, ожидая, когда же этот карандаш снова окажется у него, чтобы можно было доделать задачу. Использование карточек казалось мне отличной идеей, но Джек думал иначе. Всякий раз, когда я доставала карточки, он хватал их и тащил на полку для игр.

После этого я попыталась использовать карточку: «спасибо за вашу помощь». Я разработала учебную модель, по которой он давал бы мне карточку «мне нужна помощь» и карандаш, как только он начинал паниковать из-за математической задачи, а я бы возвращала ему назад карандаш после карточки «спасибо за вашу помощь». Скажу еще раз – мне казалось, что это было бы потрясающе, но Джеку не нравилась и эта идея.
В конце концов, Джек нашел решение сам: он достал пенал, расстегнул его и протянул его мне, предлагая взять карандаш. В таком ритме мы и стали работать: каждый со своим карандашом. Джек работал над задачами по математике. Когда ему нужна была помощь, он пододвигал ко мне свою работу, и следующие действия выполняла я. Если ему больше не нужна была помощь, он просто двигал бумагу к себе, что означало, что я должна прекратить писать. Он возвращал себе работу, и заканчивал решение задачи. Эта система работала превосходно, единственной проблемой было то, что мне приходилось сидеть рядом с Джеком, пока он не доделает все задания по математике.

Через какое-то время я впервые решилась встать, пока Джек решал задачи. Потом я стала отходить от него – сначала на несколько шагов, а потом все дальше и дальше, в то время как он продолжал выполнять свое задание. На его парте лежала карточка «мне нужна помощь», но, если я была на таком расстоянии, что он не мог передать мне карточку, при этом не вставая, он ее не использовал. Я не хотела просить его дать мне карточку в устной форме, потому что ему было тяжело выполнять устные указания.

Вместо этого я попросила другого ученика, который сидел перед Джеком, двигать к Джеку карточку «мне нужна помощь», как только он начинает шуметь. Я попросила этого ученика еще об одном: если Джек не забирает карточку и не приносит ее мне, он должен был взять карточку со стола Джека и сам мне ее отнести. Я хотела, чтобы Джек понял, что карточка работает одинаково – вне зависимости от того, сижу я с ним рядом или нахожусь далеко, и что единственная разница заключается в том, что если меня нет рядом, он должен встать и принести мне карточку. После того, как его одноклассник несколько раз приносил мне со стола Джека карточку «мне нужна помощь», Джек сам стал мне ее приносить.

В конце концов, сосед спереди стал моделировать подобные «просьбы о помощи», держа карточку «мне нужна помощь» и поднимая руку вверх, как обычно делают остальные школьники, когда им нужна помощь. Три месяца спустя Джек стал гораздо реже издавать от разочарования странные звуки, и его поведение, в целом, стало намного более приемлемым. Кроме того, он стал поднимать руку, когда ему нужна была помощь. Иногда он при этом держал в руке карточку «мне нужна помощь», а иногда он просто поднимал руку.