(Примечание: В статье много сказано про аспи (людей с синдромом Аспергера), но информация, изложенная в ней, распространяется на большинство – но не на всех – аутичных людей. При этом алекситимия у разных аутичных людей может проявляться по-разному)
Источник: Musings of an aspie

Типичный разговор о чувствах между аспи и нейротипиком:
Нейротипик: Что-то не так?
Аспи: Я не знаю.
Нейротипик: Ты выглядишь грустным.
Аспи: …
Нейротипик: Ты грустишь? Сердишься?
Аспи: Я не знаю.
Нейротипик: Все хорошо. Ты можешь мне обо всем рассказать.
Аспи:…
Нейротипик: Ладно. Ты можешь мне все это не рассказывать. Я просто пытался помочь.

Когда аспи говорит, что он не знает, что он чувствует, он говорит правду – в буквальном смысле. Мы не пытаемся избегать разговора. Мы не пытаемся скрыть информацию. Мы не хотим быть грубыми, обидчивыми, холодными или закрытыми.

Я много раз проходила через подобные разговоры, и это было неприятно как для меня, так и для собеседника, который пытался выяснить, что случилось. Причины? У меня есть проблемы с распознаванием эмоций, и у меня есть еще больше проблем с их вербализацией. Рассуждая о своих эмоциональных особенностях, я определила некоторые трудности, которые я – как и многие аутичные люди – испытываю в процессе распознания и обработки своих чувств.

(Фото Джои Шлаботник / Creative Commons. “Дорожный знак” с надписью “Эмоции”)

Я выделила три основные категории трудностей:

– Модуляция (определение уровня интенсивности своих эмоций);
– Распознавание (выделение и определение конкретных эмоций, которые я испытываю);
– Разделение (отделение эмоций, направленных на меня, от эмоций, направленных на других).

 

Модуляция: Глючный регулятор громкости.

Существует ошибочное представление о том, что аутичные люди неэмоциональны. Вы могли часто слышать, как сами аутичные люди опровергают это заявление, утверждая, что они, наоборот, слишком эмоциональны. Но как обстоят дела на самом деле? Мне подходят оба варианта. Мои эмоции варьируются от крайне сильных до крайне приглушенных; но иногда они бывают и на стандартном уровне.

Чаще всего, мое эмоциональное состояние нейтральное. Чаще всего, я не чувствую себя ни хорошо, ни плохо. Я просто воспринимаю то, что происходит. Внешне я могу казаться слишком серьезной или подавленной, но неяркая выраженность чувств не означает, что мне плохо или что я ничего не чувствую.
Безусловно, чувства у меня есть. Чаще всего, они просто заняты своим делом, и мне надо сознательно о них подумать, чтобы понять, что они делают. Когда они решают сами выйти на поверхность, они становятся очень сильными.

В отличие от большинства нейротипиков, я не могу контролировать силу своих эмоций. Представьте себе радиоприемник с переключателем, управляющим громкостью, который постоянно глючит.

Возможно, вы думаете об этих особенностях в терминах слабой исполнительной функции, которая часто ассоциируется с синдромом Аспергера, и, вероятнее всего, вы правы. Для обработки и вербализации эмоций люди рассуждают, рационализируют свои чувства и подбирают для них слова. Работа с этим может быть связана с исполнительной функцией. Во всяком случае, аспи сложно подбирать для своих эмоций подходящие слова.

Распознавание: разбитое зеркало.

Точно так же, как мне сложно определить свои эмоции, мне сложно понять, что чувствуют другие люди. Мне сложно распознавать выражения лиц и язык тела. Мне сложно посмотреть на мир с позиции других людей. Когда дело доходит до чтения эмоций, я чувствую себя детективом из старых книжек, который должен расследовать убийства без каких-либо подсказок. В словах людей и без того много информации, которую надо обработать.

Трудности с распознаванием чувств других укрепляют стереотипы о том, что аспи не способны к эмпатии. Я не могу утешить человека, который рассказывает мне о том, что ему грустно, и из-за этого я выгляжу холодной и черствой.

Для нейротипичных людей эмоциональное взаимодействие похоже на взгляд в зеркало. Они смотрят на лицо человек и ожидают увидеть ответную, «отражаемую» эмоцию, а если они ее не видят, то считают, что зеркало разбито.

Но то, что я не вижу эмоции людей, не значит, что я не обращаю внимания на их эмоциональное состояние. Я могу понять эмоции людей из контекстных подсказок. Чаще всего, я упускаю тонкие и неожиданные эмоции.

Разделение: потеря мишени.

Я всегда сильно переживаю из-за споров и конфликтов, даже когда они меня не касаются. У меня проблемы с тем, что мой муж называет «конфронтацией с другими». Если кто-то спорит или жалуется – например, если ему испортили ремонт или пережарили еду в ресторане – это его личное дело. Но пока он звонит по телефону или ждет менеджера, я бегу и прячусь.

Я взрослый человек, и не могу этим гордиться. Но почему мне всегда так хочется убежать от ситуаций, в которых я всего лишь наблюдатель?

Недавно я осознала, что это происходит из-за того, что я не могу отличить гнев, направленный на меня, от гнева в целом. Когда кто-то злиться, я чувствую себя так, словно дело во мне, даже если на чисто рациональном уровне я осознаю, что это не так.
Если муж после плохого дня мне что-то говорит, я слышу, что он расстроен, и чувствую себя несчастной. Это не чувство вроде: «я должна помочь своему мужу, потому что у него был плохой день». Это что-то вроде: «это нервное напряжение, и я хочу, чтобы это прекратилось». Мой мозг начинает работать в режиме «это надо срочно исправить», ища способы для того, чтобы заставить другого человека лучше себя чувствовать, чтобы, таким образом, снизить уровень моих переживаний.

Конечно, большинство людей расстраиваются из-за разговоров со своими расстроенными супругами. Но что насчет разговора двух незнакомцев, которые я случайно слышу? Дважды за последние две недели я слышала, как один человек ругал другого за нарушение правил бассейна (да, в нашем бассейне с этим очень строго). Оба раза мое сердце начинало колотиться быстрее, словно гнев был направлен на меня. На самом деле, вероятнее всего, эти люди даже не заметили, что я стояла рядом.

Даже сейчас, когда я сижу в Starbucks и печатаю этот пост, я чувствую, как поднимается мое давление, потому что женщина за соседним столиком говорит кому-то по телефону о том, как ее бесит ее невестка. Ее слова для меня ничего не значат. Но это слова, которые мой напуганный мозг не может обработать.

Да, моему аутичному мозгу не просто сложно понять эмоциональный контекст в разговоре других людей. Их эмоции еще и сложно обрабатывать.
И после этого люди еще удивляются, почему аспи любят проводить время в одиночестве!

Я много и долго думала над тем, почему я испытывают такой стресс в подобных ситуациях. Почему я так эмоционально реагирую на злые слова, которые обращены к другому человеку?

Частично это связано с особенностью моего восприятия, и, частично дело в том, что мне сложно себя контролировать. Теоретически, я должна была бы логически осмыслить свою чрезмерную реакцию, и понять, что гнев (грусть или неприятие) направлен не на меня. Я должна была бы понять, что является истинной причиной недовольства людей, а не искать причину в себе.

Все три вещи, с которыми у меня проблемы (модуляция, распознавание, разделение) являются основными чертами алекситимии.

Алекситимия (буквально: нехватка слов для эмоций) – это нарушение в выявлении и описании эмоций. В частности, она характеризуется:

– трудностями в распознавании чувств;

– трудностями в различении чувств и физиологических ощущений, которые могут быть связаны с эмоциями;

– трудностями в описании эмоций;

– обедневшим воображением;

– когнитивным стилем, имеющим внешнюю направленность.

Когда я смотрю на этот список характеристик, связанных с алекситимией, то думаю о том, что часто путаю негативные эмоции с физическими ощущениями. Если я расстроенная или грустная, то могу жаловаться на то, что мне холодно или что я сонная. Я сама этого не замечала, но как только я прочла, что это является частью алекситимии – которая связана с моей аутичной личностью – я это очень четко осознала.

Существует корреляция между РАС и алекситимией – люди с обоими состояниями часто сталкиваются с проблемами в восприятии эмоций и трудностями в вербализации чувств. Черты алекситимии часто встречаются не только у аутичных людей, а и у их родителей. Но при этом алекситимия есть и у многих неаутичных людей, так что это не только особенность РАС.
В отличие от аутизма, алекситимия не является клиническим диагнозом. Это конструк (теория) описывающий людей, которые испытывают трудности с описанием эмоций. И этот конструкт помогает в осмыслении тех трудностей с обработкой чувств, которые встречаются у аспи.