Источник: Respectfully Connected
Фото четырехлетней девочки, которая сидит на лошади-карусели, придерживаемая ее мамой.
В «популярном» сообществе специалистов и родителей аутичных детей существует представление о том, что когда дело касается аутичных детей, вы должны действовать как можно быстрее. Согласно этому представлению, если мы в строго определенный момент не научим детей нужным навыкам, волшебное окошко закроется, и дети так никогда ничему и не научатся.
Эта концепция «магического окна» вначале была довольно безобидной. Все началась с того, что ученые стали уделять повышенное внимание тому, как обучаются младенцы, заметили, что в раннем возрасте мозг развивается интенсивнее, чем когда-либо еще, и сделали вывод (как это часто делают ученые), что этим можно воспользоваться. Так появились идеи о «стимуляции» мозга, которые зачастую проводят с помощью слишком жестких и слишком продвинутых штук, например, с помощью специальных «навороченных» погремушек, различных «обучающих» игрушек и видео, названных в честь известных физиков.
Развитию обычных детей не уделяют завышенного внимания, и их не стараются сделать как можно более похожими на сверстников с другим нейротипом, поэтому подобный вид раннего вмешательства, чаще всего, является для них вполне безобидным (не считая того, что в нем нет никакой необходимости, и что он может их раздражать). Но философия «как можно больше обучения за как можно меньший период времени» может нанести серьезный вред аутичным детям.
Мы живем в мире, в котором и без того полно стимулов. Если мы не спим, наш мозг должен постоянно обрабатывать уйму воспринимаемой информации – новую информацию, слова, которые нам говорят, звуки, запахи, ощущения, эмоции, и другие подобные вещи. Нейротипичный мозг обычно справляется с этим без особых проблем, но аутичному ребенку может быть сложно обрабатывать все эти стимулы. Ему будет казаться, что они все на него «навалились», что их слишком много, и чтобы справиться с ними, ему надо успокоиться, повторяя определенные движения или слова, или выполняя успокаивающие «ритуалы» – например, сортируя разные вещи или выстраивая их в ряд. В подобном поведении нет ничего плохого, оно просто помогает ребенку успокоиться и прийти в себя. Поэтому, если взрослые относятся к подобным вещам с уважением, ребенок, вероятнее всего, вернется к прерванному делу отдохнувшим и успокоившимся.
Самое худшее начинается тогда, когда естественные защитные механизмы ребенка начинают считаться «неприемлемыми» и «непродуктивными», и взрослые вынуждают ребенка от них отказаться.
Взрослые размышляют примерно так: «Зачем он так бездарно тратит время на верчение в руках веревочки, если он мог бы потратить его на более «существенное» дело, например, на собирание пазлов? Если он не хочет собирать пазл, мы просто загоним его в угол, отберем у него веревочку, проорем: «сначала пазлы, а потом веревочка». Мы заставим его взять в руку кусочек пазла, как бы он ни кричал и ни извивался, пока мы надавливаем своей рукой на ее руку, чтобы пазл встал на место. Тогда мы, несмотря на его крики и протесты, сможем занести в журнал достижений пометку: «сбор пазла при посторонней помощи», и просюсюкать: «какой красивый пазл!». Ну а после этого можно будет отдать веревочку обратно. Вот еще одно очко в пользу образования!»
К сожалению, подобный вид «обучения» встречается слишком часто. Ребенку может быть всего 2, 3 или 4 года. Подобное может происходить у него дома, так что он не сможет чувствовать себя в безопасности даже там. Механизмы, которые до этого помогали ему успокоиться, теперь будут вызывать тревогу. Теперь ребенок может испытывать страх, всякий раз, как только посмотрит на свою любимую веревочку, потому что это вызовет в нем ассоциации со случаем с пазлом. Или у него начнется истерика. Он может расплакаться или наброситься. И он не сможет успокоиться, потому что был уничтожен механизм, помогающий ему успокаиваться.
Всякий раз, как я упоминаю, что мы отказались от интенсивного бихевиористического вмешательства, потому что оно не помогало моей аутичной дочери Софи, люди начинают думать, что теперь мы ее вообще ничему не обучаем (как будто существуют только два варианта – подобная бихевиористика или отказ от обучения). Я часто думаю о том, что же люди имеют в виду под этим «ничему»? Если вы держите ребенка в сенсорно-изолированном танке (если это так, немедленно его оттуда выньте), он, вероятно, действительно не сможет ничему научиться.
Думаю, мой метод обучения похож на посадку семян. Семена мелкие, и могут показаться незначительными, но из них вырастают удивительные растения. Каждое знание, каждое умение, которое я демонстрирую Софи, которому я ее обучаю, является семенем. Я действую так, будто она слышит и понимает все, что я говорю, даже если на самом деле это не всегда правда. Я не заставляю ее демонстрировать мне свое внимание – я ей доверяю, и считаю, что она либо слушает меня, и воспринимает то, что я говорю, либо она запоминает, что я говорю, и сможет это вспомнить и понять позже, либо она еще не готова для этой информации. Я собираюсь повторять одно и то же множество раз, в том же нейтральном и заинтересованном тоне. Мне нравится делиться с ней новой информацией, и моему интересу не мешает отсутствие видимого энтузиазма с ее стороны. Это множество семян, высаженных в течение многих месяцев, взращиваемых с любовью, семян, которые должны принести плоды спустя долгий срок.
У Софи спокойное и сосредоточенное поведение, потому что если ей надо успокоиться, она может делать это так, как ей удобно, и никто не будет ей мешать. Она нам доверяет, и мы ее уважаем. Это является основой (или плодотворной почвой, если мы продолжаем использовать аналогию с семенами) для обучения. Я сижу рядом, общаясь с ней с помощью ее электронного прибора для коммуникации, или читаю ей книгу. Я могу дать ей игрушку или головоломку, и попытаться ее заинтересовать. Я разговариваю с ней, и, одевая ее, рассказываю ей, как называются части ее тела и та одежда, которую я на них надеваю. Я говорю ей названия вещей, которые мы видим во время прогулок и однодневных путешествий. Каждый вечер, укладывая ее спать, я пою ей песенки и рассказываю истории. Маленькие семена, посаженные в течение дня.
Она учится и развивается. Она прошла через столько фаз, которые здравый смысл поначалу советовал нам «подавить в зародыше» и «избавиться от них как можно быстрее, пока они не стали привычкой». Но мы ждали, старались понять, продолжали учиться… И все эти фазы прошли, одна за другой. Мы никогда не действовали слишком быстро, мы никогда ее не наказывали, и не использовали методы этой бихевиористики. Этот аутичный ребенок, который, по мнению «специалистов» способен понимать только оперантное обусловливание, и причинно – следственную систему поощрений и наказаний, на самом деле является спокойной, умной и отлично обучаемой девчушкой, с которой приятно находиться рядом. Она так явно осознает то, что происходит вокруг, что нам кажется, что она воспринимает происходящее более интенсивно и ярко, чем мы.
И она учится, она постоянно учится. Например, на этой неделе она стала указывать на интересующие ее вещи. Это произошло внезапно. Она просто вдруг стала показывать указательным пальцем в направлении того, что ее интересует – так, словно она делала это всю свою жизнь. Никто специально ее этому не учил, хотя она наблюдала подобное поведение в разных ситуациях, и обучение могло быть косвенным.
Дети учатся в естественном для них темпе. Вне зависимости от того, аутисты они или нейротипики, их разумы ищут новые способы для роста и развития. Непродуктивно и потенциально опасно использовать нормы развития нейротипичных детей для оценки развития детей-аутистов. Не бойтесь этих фантомных окон, о которых вам говорят «эксперты». Последние исследования показывают, что наш мозг развивается и меняется вплоть до глубокой старости. Жизнь сама по себе является стимулом развития. Вокруг полно задач и захватывающих идей! Сейте столько семян, сколько сможете! А затем сделайте шаг назад и полюбуйтесь цветущим садом разума вашего ребенка. Полюбуйтесь тем, как он расцветает. Эти цветы могут вас удивить.