Источник: Science of US
Автор: Джакоба Юрист
Переводчик: Ричард Брук

Для большинства людей, интенсивная зубная боль ощущается как постоянная пульсация или же острая боль. Без посещения дантиста никак нельзя сказать, затронут корневой канал или нет. Синестет, впрочем, может проснуться утром и увидеть как его зуб светится оранжевым. Для проживающего в Манхэттене художника и соучредителя Американской Ассоциации Синестезии Кэрол Стин, физический дискомфорт проявляет себя цветом (обычно это яркий жёлто-оранжевый).

И в случае Стин, к удивлению её дантиста, она смогла определить умирающий нерв до того, как проявились клинические признаки повреждения зуба.
Слово «синестезия» означает «объединение чувств», и синестеты – по грубым подсчётам около 4 процентов взрослого населения Земли – это те, чьи ощущения смешиваются как перекрёстная проводка, только в мозге.
Если базироваться на самоотчётных и научных исследованиях, существует примерно 80 разновидностей этих непроизвольных сенсорных восприятий.

Формы и звуки могут иметь особые вкусы, в то время как буквы или цифры могут воплощать отдельные личности и гендерные группы.
Если брать примеры из научной литературы: для одного синестета звук До в верхнем регистре на трубе – убеждённо блеск красного Ferrari.
Для другого процесс поедания изюма в шоколаде вызывает определённые ощущения в кончиках пальцев.
Для синестета с «порядково-лингвистической персонификацией» число 9 может быть бородатым хипстером, в то время как кто-то другой может поклясться, что 9 – это блондинка с высоким «конским» хвостом. Это может быть идиосинкразивно.

Грета Берман, искусствовед в Джуллиарде, изучающая художников-синестетов, поясняет: синестеты не просто думают, что 9 это то или это. Они знают, что это так, и они будут «сражаться до конца» за то, что число имеет какую-то конкретную личность или оттенок.

Для Стин 5 – это кадмиевый жёлтый. Хотя ее отец, также художник, настаивал, что 5 – это желтая охра. И как большинство людей с синестезией, Стин не может вспомнить чтобы «5» когда-либо отличалось оттенком или не было связано с ощущениями вообще.

Сейчас многие знаменитости открыто заявляют о своей синестезии. По ощущениям это выглядит примерно как, со ссылкой на слова весьма популярного романиста и радиоведущего Курта Андерсена в одном из его подкастов Studio 360, как своего рода неврологическое «скромное хвастовство». У Канье есть синестезия. И у Бейонсе. И у леди Гаги тоже есть.

Фактически, растущее количество доказательств показывает, что синестезия чаще встречается среди людей творческого типа, и что некоторые из самых творческих умов – Хокни, Кандинский, Набоков –были синестетами. По мнению тех, кто изучает это состояние, опыт пересечения чувств может дать особое художественное преимущество. У синестетов обычно большая чувствительность к эстетике, чем у всех нас, и, как следствие, большая вероятность тяготения к художественным областям. В конце концов, синетесты способны выражать, казалось бы, совершенно не связанные понятия через самые разные области: цифры – личностями, цвета – болью, перемещение фигур – звуком. И в отличие от своих коллег, художники-синестеты – использующие свою неврологическую особенность в качестве основы своих работ, – интуитивно реагируют на те части своего окружения, которые Стин называет «мультимедийными стимулами».

«Обычный» художник захватывает либо пейзаж прямо перед ним, либо то, что он представляет. Синестет рисует то, что он на самом деле видит во время прослушивания концерта – или, как объяснила Стин, то, что она видит, когда чувствует резкий удар укола от столбняка.

– Бывают моменты, когда то, что я вижу, великолепно, и я не могу дождаться возвращения домой, чтобы нарисовать то, что я увидела, – рассказывает Стин, известная включением синестезии в свои работы.

Её абстрактная картина «Полный обзор» – это то, что она ощущала, когда ее иглотерапевт вытаскивал иглы в конце сеанса. Тем не менее, не всё, что она испытывает, «синестетически замечательно».

– Я заверяю вас, что если я чувствую действительно очень дурной запах, – объяснила она, – то от этого я вижу то, чего никто не хотел бы видеть.

Стин описывает такую реакцию как немедленный физический ответ. Фактически, она прислушивается к музыке, когда идет в магазин, как бы осторожно снимая колпачок с краской, чтобы увидеть, соответствует ли цвет звуку, который она слышит.

Но до недавнего времени были люди, скептически относящиеся к явлению синестезии. В 1980 году, по данным невролога Университета имени Джорджа Вашингтона доктора Ричарда Цитовича, синестеты часто были отвергаемыми, и воспринимались как «ищущие внимания» или просто «говорящие метафорически», например, «горький холод» или «громкий галстук». В своей книге «Среда – это Индиго Синий: Раскрывая Мозг Синестезии», Цитович вспоминает, как коллеги шутили о предмете его исследований, Майкле, который «утверждал», что чувствовал, как сильные запахи стекают по его руке. По их словам, Майкл был либо «сумасшедшим», либо «на наркотиках». Синестезия не могла быть реальной, поскольку она противоречила доминирующей научной парадигме о том, что чувства движутся по пяти отдельным каналам.

С тех пор наука синестезии прошла долгий путь, благодаря нейровизуализации и способности связывать чувство реальности мира с архитектурой мозга. Человек больше не должен «провозглашать», что Среда – это Индиго Синий; исследователи могут сравнить активность между его кортикальными областями, когда он видит это слово, с аналогичными результатами сканирования мозга несинестета. Судя по последним исследованиям, существует генетическая связь в семьях, а также неврологическая основа для наиболее распространенной формы синестезии «графема-цвет», когда цифры и буквы имеют разные цвета. В документе на 2013 год в Cerebral Cortex также выявлена нервная связь между тактильными ощущениями и слухом, и эти исследования также свидетельствуют о том, что в редких случаях синестезия может быть получена после инсульта. Но используя МРТ, нейробиологи обнаружили, что организм может «смешивать» звук и прикосновение даже в тех случаях, когда повреждений мозга нет.

«Мы все немного синестеты», – заявил Тони Ро, профессор психологии Отделения аспирантуры Городского университета Нью-Йорка, и главный автор статьи о синестезии. Скрип гвоздей по доске заставляет нас съеживаться; жужжащий москит заставляет чесаться. Но сегодня, объяснил Ро, ученые понимают анатомическую основу кажущихся случайными реакций, и того, что синестеты имеют более высокие нейронные перекрестные помехи, чем остальные. Тем не менее, для большинства людей почти невозможно понять, что такое переплетенные чувства; как ощущается жизнь с хроместезией – «звук-к-цвету», который имеет Стин, или же ее опыт «цветной боли». Но, по крайней мере, такие художники, как Стин, обеспечивают некоторую визуальную эквивалентность понимания синестезии для несинестетов.

Еще одно направление работы Стин – это работа в трех измерениях. Ее скрученная бронзовая и стальная синяя скульптура, Цито, передает формы и цвет первых двух слогов имени доктора Цитовича.

Даже сегодня сообщество синестетов чувствует себя скованно. В 1993 году, после того, как она услышала доктора Цитовича по радио, Стин нашла в себе решимость обсудить свою синестезию, которую она была вынуждена скрывать на протяжении десятилетий. Вскоре они с доктором стали друзьями-коллегами, и она подарила ему Цито в знак благодарности за предоставленные «знания» и «свободу».

Фотограф Марсия Смилак также известна тем, что использует синестезию как краеугольный камень своего творчества. Как «рефлексист» – это её термин искусства – Смилак фотографирует поверхность океана в моменты, когда у нее есть синестетическая реакция. Поэтому некоторые снимки, по ее словам, очень Кричащие. И Смилак ценит это сравнение, чувствуя странную связь с Эдвардом Мунком и «звуковыми волнами», которые она видит в своих знаменитых искаженных изображениях. (Кстати, Берман считает, что Мунк, возможно, тоже был синестетом.)

-Я думаю о своей работе как о живописи с помощью камеры,  – объяснила Смилак. – Цвета, которые я вижу, больше похожи на цветной свет, чем на пигмент краски.

Например, «Музыка виолончели» иллюстрирует слуховое восприятие того, что она ощущала, глядя ночью на текущую воду.

– Я нацелила камеру на источник и щелкнула затвором в тот момент, когда почувствовала атлас на коже, – сказала она.

В то же время синестезия может стать причиной творческих ошибок. Шон Дэй – музыкант, который видит формы, движения и цвета, когда слышит тембры звуков. В течение 20 лет он управлял Списком Синестезии ( Synesthesia List), онлайн-форумом, на который регулярно ссылались специалисты и ученые-синестеты. Дэй начал сочинять музыку в раннем подростковом возрасте, записывая цвета, которые он хотел посмотреть. Он искал вдохновение в коллеге-синестете Джордже Эллингтоне. Однако в колледже Дэй понял, что его синестезия на самом деле вредит творчеству.

– Я слишком сильно фокусировался на тех синестетических цветах, что я видел, – писал он в эссе для Оксфордской книги о синестезии. – Я игнорировал свои знания о балансировании оркестровки, – объяснил Дэй, – и моя музыка иногда была смехотворной, как мандолины и волынки.

Таким образом, к середине своего тридцатилетия, при написании музыки Дэй начинал либо полностью игнорировать  синестезию, либо, фокусировался только на одном цвете или фактуре, не пытаясь объединять инструменты.

– Синестезия не делает из вас замечательного художника, – сказал он (решительно и многократно).

Синестеты с такой же вероятностью могут оказаться «дрянными и бездарными “людьми искусства”», как и все остальные.
Превосходство в любой художественной сфере связано с талантом, практикой и мастерством – а не с тем, что ваши ощущения отличаются от ощущений большинства. Но Дэй пояснил, что если музыка заставит вас увидеть цвета и формы, вы, вероятно, возьмете гитару или сядете за пианино – настолько многослойной покажется вам музыка.

Опрос 358 студентов (которые учатся на творческих специальностях) трех крупных университетах, опубликованный журналом исследований творчества в 1989 году, показывает, что синестеты чаще всего встречаются среди художников. Двадцать три процента респондентов испытали синестезию в «спонтанной и последовательной манере» – в пять раз больше, чем среди населения в целом. Исследование также показало, что синестеты показали гораздо более высокий уровень по четырем стандартизованным критериям творчества. Например, у них был средний балл 38,4 (40 – это креативный золотой стандарт, 20 – норма) по шкале искусств «Баррон Уэлш», в которой респонденты обращаются к «понравившимся» или «не понравившимся» 86 проектам, специально подобранным для различения типичных суждений художников и не-художников.

Как описывает доктор Цитович, синестеты видят сходство в разнородных понятиях (музыка и цвет, боль и цвет, слоги и формы), а люди, которые преуспевают в создании метафор, как правило, куда более творческие.

– Но творческие синестеты далеко не всегда становятся известными художниками, – говорит он. – Есть обычные синестеты, которым посчастливилось заниматься литературой, рисовать или играть на музыкальном инструменте.

Креативность имеет много обличий. Маркос Лютенс – ультрасовременный художник, который ставит «перцептивные вмешательства» в музеи, такие как Парижский центр Помпиду и Музей искусств округа Лос-Анджелес. Он использует гипноз, чтобы бросить вызов тому, как зрители реагируют на стимулы, он работал с синестетами, в частности, чтобы изучить, как они воспринимают реальность. В Сан-Франциско Лютенс направил группу людей с синестезией к Макдональдсу – самому вездесущему американскому месту, которое он мог себе представить. Один участник, который воспринимает слова как цвет, сказал, что символ «Золотые арки» «неправильный», потому что он должен быть «красным». В противном случае звук кухонного оборудования “заставил (его) содрогнуться, и вернул обратно, в более мягкий, неописуемый вид шока”.

– То, что мы классифицируем как метафорическое, – сказал Лютенс, – для них является нормой.

Художники с синестезией часто работают вне традиционных направлений. Например, Лютенс описывает, как Джоди Монтейт, награжденный призом миксолог, синестет, проживающий в Британском Манчестере, смешивает цвета напитков, чтобы «получить прекрасный вкус».

– Есть ли у синсететов общий способ виденья,  когда они бессознательно используют синестезию в своём творчестве? – спросила Грета Берман, которая была соавтором (со Стеном) выставки 2008 года «Синестезия: искусство и разум» в MакМастерском Музее искусств в Гамильтоне, Онтарио.

В своей программе, она (и Стин) впервые представила четверых признанных «настоящих» синестетов: Дэвида Хокни, Джоан Митчелл, Марсию Смилак и Кэрол Стин.
Берман подозревает, что Ван Гог тоже был синестетом, основываясь на личных письмах и творчестве.

– Вот в чем разница, – сказала Берман. – Например, я не думаю, что у Моне была синестезия. Он пытался отразить физическую сцену, глядя прямо на пейзаж, а не на свое сенсорное восприятие.

В качестве доказательства синестезии Берман часто ищет работы с «постоянными формами Клювера» – геометрические узоры (часто решетчатые или похожие на паучью паутину), открытые психологом Генрихом Клювером в 1920-х годах, которые регулярно появлялись во время изучения галлюцинаций и синестетического восприятия.

– К примеру, любой, кто смотрит на картины Ван Гога, Чарльза Берчфилда, Василия Кандинского и Дэвида Хокни, будет всё время наблюдать эти постоянные формы, – говорится в книге Бермана и Стин в «Оксфордском справочнике по синестезии».

И все же истинная сила искусства синестов может заключаться в том, что могут благодаря ему понять 96 процентов людей, которые не являются синестетами.

– Синестезия показывает, как сильно может отличаться сенсорное восприятие разных людей, – пояснил Дэй.
Он называет это уроком нейроразнообразия, потому что синестетическое искусство «стремится к новому пониманию» того, что «нормально» для человеческого мозга. Нормальность, объясняет он, разнообразна. С точки зрения гуманистов, (как доктор Цитович написала в электронном письме), исследования синестезии подтверждают субъективность точек зрения: как два человека могут видеть одну и ту же «объективную» вещь совершенно по-разному – каждый одинаково по-настоящему. И на это особенно важно обращать внимание сейчас, когда граждане настолько поляризированы.

Большинство из нас никогда не услышит цветов и вкусов. Но довольно часто и у несинестетов возникает дрожь во время крещендо в опере, или на высоких нотах национального гимна США или в Сикстинской капелле. Это двойственные сенсорные переживания – слуховое, визуальное и физическое возбуждение – но, что более важно, это способ глубоко ощутить момент времени, более глубоко почувствовать мир, что, в конце концов, означает истинную связь с искусством.