Упоминаются: Травля и обвинение жертвы
 (Для того, чтобы вы могли лучше понять статью, ниже приведен краткий перевод списка Систо, который критикуется в статье.
Источник.

10 преимуществ, которые дети с аутизмом получают от травли:

1. Создаются инклюзивные программы для аутичных людей.
2. Учителя, родители и работники школы начинают работать вместе.
3. Каждый месяц неаутичным детям рассказывают об аутизме и о травле, информируя их (то есть, их информируют не только в традиционные «месяцы информирования»).
4. Во время борьбы с обидчиками «дети с аутизмом» учатся новым навыкам, в том числе начинают лучше говорить устно, учатся невербальной коммуникации (правильному языку тела и правильным выражениям лица), осваивает навыки выживания, учится отстаивать свои гражданские права и независимость.
5. Во время борьбы с травлей ребенок закаляет характер.
6. У «детей с аутизмом» появляется больше друзей, потому что «дети без аутизма» стараются их защитить.
7. Благодаря мониторингу травли повышается общий уровень школьного благополучия.
8. Благодаря травле ребенок учится строить здоровые отношения, лучше улаживать споры между братьями и сестрами, и избегать опасности со стороны незнакомцев.
9. «Ребенок с аутизмом» занимается улучшением важных для жизни навыков (ребенок больше узнает о жизни, становится более независимым, и может помогать другим бороться с травлей).
10. «Ребенок с аутизмом» повышает самооценку (вопреки желанию обидчиков ей навредить).
____
Источник: Silence breaking sound
Автор: Шаин Ноймаер

Я просмотрел_а статью по ссылке (или, точнее, ее скриншот), которую разметил на Facebook мой хороший знакомый. Достаточно было одного заголовка, чтобы мне стало плохо, потому что я являюсь аутичным взрослым, который в прошлом пережил травлю. Заголовок гласил: «10 преимуществ, которые дети с аутизмом получают от травли».

Скажу честно — я ожидал_а увидеть нечто более страшное, частично из-за того, что я слышал_а худшее, с тех пор как узнала о том, что в нашем обществе принято обвинять в насилии жертв насилия, и приуменьшать влияние травли. Тем не менее, пытаясь увидеть в травле что-то хорошее, Карен Кабаки-Систо, специалистка по патологиям речи и Прикладному Анализу Поведения (Applied Behavior Analysis), игнорирует реальную проблему, потому что она строит предположения о последствиях травли, не имея опыта аутичного ребенка, который подвергался травле.
Когда вы выставляете травлю как «возможность», вы мешаете родителям, школам и ученикам сосредоточиться на помощи аутичным жертвам травли.

Кроме того, четыре из десяти пунктов в статье касаются не выгоды для аутичных детей, а выгоды, которую могут получить взрослые и неаутичные школьники от травли аутичных детей. То есть, по мнению автора, страдания аутичных детей каким-то образом оправдываются тем, что школа и родители аутичного ребенка начинают лучше сотрудничать, или что неаутичные люди становятся более «информированными» об аутизме (хотя польза мейнстримного «информирования» крайне сомнительна сама по себе). Сами по себе эти изменения при правильном подходе могут быть полезными для ребенка, но даже в этом случае это далеко не так «выгодно», как решение чертовой проблемы травли.
Думаю, что ни один бывший аутичный ученик не благодарит судьбу за то, что его травили и благодаря этому (о чудо!) неаутичные люди наконец-то научились работать вместе.

Результат для аутичных жертв травли во многом зависит от вещей, которые эта статья рассматривает как нечто само собой разумеющиеся.

В статье говориться о том, что когда аутичные дети учатся отвечать на травлю и бороться с ней, это позитивно сказывается на их самооценке. Кроме того, по мнению автора, аутичные дети усваивают новые социальные навыки, учатся строить здоровые отношения и заводить друзей. Другими словами, это «закаляет их характер».

То, что не убивает аутичных детей, делает их сильнее, верно? На самом деле, ответ зависит от множества факторов, которые аутичные дети не могут контролировать. Для этого в школе должна быть внутренняя политика, готовая открыто выступать против травли, и которая точно не будет молчаливо ей потворствовать. Надо, чтобы родители ученика активно участвовали в его жизни и поддерживали его, и/или чтобы у ребенка был доступ к другим видам поддержки. И возможность справляться с последствиями травли зависит от того, как часто ребенок сталкивался с насилием, какие у него есть травмы и как часто он сталкивается со стрессом. И это зависит от тяжести и продолжительности травли.

Не принимая во внимание перечисленные мною факторы (как и многие другие), Кабаки-Систо принижает влияние травли на аутичных детей, и такой подход, к сожалению, является скорее частью системы, чем исключением. Но не отвечая на поставленные выше вопросы и не рассматривая перечисленные выше факторы, невозможно сказать, как они влияют на ребенка и как он сможет с этим справляться, а значит, нельзя утверждать, что травля поможет ребенку развиваться. Очень многим из нас травля точно не помогла.
Правильнее говорить о том, что травля возникает из-за недостатка социальных навыков, и что этих навыков не хватает не аутичной жертве, а ее обидчикам.

В этой статье есть три пункта о том, как травля помогает социализироваться аутичным детям, но не сказано ничего о том, что надо учить социальным навыкам их обидчиков. В одном из пунктов говорится о том, что травля учит аутичных детей лучше выражать свои мысли устно, и общаться с помощью «правильной» мимики и «правильных» жестов. То есть, подразумевается, что аутичные люди должны учиться быть похожими на тех, кто их травит. Мало того, что тут не говориться о том, что, прежде всего, свое поведение должны изменить обидчики и взрослые, так автор еще и обвиняет аутичных жертв в травле, и утверждает, что это они, а не обидчики, должны менять свое поведение.
Более того, борьба с естественным для аутистов способом общения и взаимодействия (который определяют как «патология»), никак не поможет побороть стереотипы вроде тех, что распространяет Кабаки-Систо. Если специалисты по аутизму хотят искать во всем «положительные стороны», пусть они говорят об изменениях в обществе, а не о том, что на жертв надо давить, чтобы они выглядели «более нормально».

И, главное, вред от травли перекрывает любые теоретически «позитивные» моменты.
Прежде чем писать о «преимуществах» травли, Кабаки-Систо коротко упоминает о том, что да, травля действительно является серьезной проблемой с серьезными последствиями. В этом контексте отступление кажется особенно неадекватным — учитывая то, что многие люди до сих пор по-настоящему не осознают, что травля наносит серьезный вред.

Травля, как и другие, широко признанные виды насилия, приводит к травмам, которые на самом деле препятствуют нормальному функционированию и развитию навыков, что бы там ни писал автор статьи. Вот несколько примеров проблем, с которыми я и многие другие аутичные люди вынуждены иметь дело из-за пережитой травли:

– Потеря доверия к друзьям и к людям, которые прежде казались нам авторитетами, потому что в прошлом эти люди причиняли нам вред или позволяли другим нам вредить.

– Избегание общения. Чаще всего, из страха перед новым предательством, но иногда из-за того, что пережившие травлю теряют прежнюю веру в себя и в окружающих.

– Восприятие насилия как чего-то нормального и приемлемого после того, как нам много лет подряд пытаются внушить, что мы не должны воспринимать все «слишком близко к сердцу, что мы должны научиться посмеяться над проблемой, и стараться быть менее чувствительными. После такого многие перестают обращать внимание на собственные предпочтения и на собственный уровень комфорта, и даже начинают верить, что они сами являются причиной того насилия, которому они подвергаются.

– Ощущение неадекватности. Оно возникает не просто из-за действий и слов обидчиков. Оно зачастую возникает тогда, когда вы пытаетесь доказать себе и другим, что обидчики были не правы, и что вы не заслужили оскорблений и насилия.

– Более низкий порог чувствительности к стрессу. Свойственная многим аутичным людям повышенная чувствительность и тревожность может усугубиться из-за внутреннего чувства стыда, которое зачастую возникает в результате травли со стороны ровесников и виктимблейминга со стороны авторитетных взрослых. Это может привести к тому, что вы в принципе не сможете использовать методы борьбы со стрессом (и любые другие важные навыки).

Надеюсь, что автор не хотел обвинять жертв травли в том насилии, которому они подвергаются, и что он не хотел приуменьшать значение этого насилия. Надеюсь, он просто хотел мотивировать родителей, учителей и других специалистов помочь аутичным детям справляться с тяжелой ситуацией. Однако, выделение «положительной стороны» травли может привести к обратному эффекту, потому что тогда люди, которые считают травлю довольно безобидной, увидят в этом подтверждение своим взглядам.

У экспертов и специалистов должны быть обязательства перед теми маргинализированными сообществами, с которыми они работают, и эта статья не соответствует установленным стандартам.

Больше всего я боюсь, что многие родители, преподаватели и другие специалисты будут больше верить Кабаки-Систо, чем аутичным людям, которые пережили травлю, потому что Кабаки-Систо являются специалистом по работе с аутичными людьми.
Сейчас многие аутичные люди работают на тем, чтобы ко мнению аутистов прислушивались, но пока неаутичные «эксперты» по-прежнему обладают огромным влиянием, и поэтому они должны нести ответственность за аутичное сообщество. А эта статья может навредить аутичным людям, и особенно аутичным детям, у которых очень мало возможности самостоятельно улучшить свое положение.

Поэтому я рекомендую экспертам, говорящим об аутизме и травле:

– Я рекомендую очень четко говорить о влиянии травли. И особенно о том, что травля влияет на аутичных детей не так, как на нейротипичных, и что она может влиять на них гораздо сильнее. Пока многие люди этого не поймут и в это не поверят, вы не можете себе позволить преуменьшать значение травли. (Во всяком случае, не должны).

– Я рекомендую указывать на истинных виновников травли. Причина травли не в атипичном поведении аутичных людей, а в хулиганах, которые травят аутичных детей. Школы и социальные службы должны единогласно продвигать эту идею. Это должно отражаться и в их словах, и в их действиях, потому что стереотип о том, что аутичные люди сами виноваты в травле, укрепляет эту самую травлю.

– Я рекомендую обращать внимание на наши сильные стороны. У аутичных людей есть свои полезные особенности и навыки — в том числе социальные навыки. Мы честные. Мы искренние. Мы преданные. Скажите об этом, прежде чем говорить о наших «патологиях общения», потому что ваши слова влияют на то, как нас воспринимают взрослые (а значит, и дети).

– Я рекомендую посмотреть на происходящее с нашей точки зрения. Неаутичные люди, которые работают с аутичными людьми, часто говорят о том, что нам не хватает «теории разума», хотя было бы гораздо полезнее, если бы они чаще проявляли ее по отношению к нам. Для эмпатии не должно быть исключений. Постарайтесь всерьез задуматься над тем, что значит быть аутичным ребенком, которого регулярно травят его неаутичные сверстники из-за того, что у аутистов другое сенсорное восприятие, что они усиленно чем-то интересуются или воспринимают многое слишком буквально. Подумайте над тем, чего бы вы хотели, если бы были этим ребенком. И исходите из этого, составляя свои рекомендации.

– Я рекомендую искать больше информации об аутичных жертвах травли. К счастью для вас — и к сожалению для нас — нас много. Мы рассказываем не только о том, что мы пережили в школах и как это на нас повлияло, а и о том, какие методы борьбы с травлей могли бы нам помочь, или, наоборот, какие из них нам только навредили. И многие из нас готовы бороться за то, чтобы то, что произошло с нами, не происходило с другими людьми.

____
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.