(Внимание: Текст может быть сложным для восприятия некоторым людям с алексетимией)

Источник: Michelle Sutton Writes  Автор: Мишель Сеттон

– Кажется, это тебя злит.

Как часто я слышу эту фразу!

– Почему ты такая сердитая?
Мне кажется, этот вопрос довольно обоснован. Я повышаю голос. Говорю более жестко. Язык тела явно не является спокойным.

Видите ли, в такие моменты вокруг столько всего происходит, что мне сложно об этом говорить. Иногда я нахожу силы на то, чтобы сказать что-то короткое, например: «мне это не нравится», «все, достаточно!», «это слишком тяжело», «стоп».

Иногда я вообще ничего не могу сказать, и просто молчу. Я знаю, что моя челюсть при этом сжата, а плечи напряжены. Я могу уйти, или остаться сидеть тихо, неподвижно, храня молчание.

Многие люди ведут себя подобным образом, когда злятся.

Иногда, когда вы говорите мне, что я злюсь, когда вы просите меня «не злись», я могу начать думать, что я злилась. Я могу решить, что вы правы. Могу на какое-то время вам поверить. Но, когда позже я прихожу в себя и анализирую свои ощущения, я понимаю, что вы ошибались.

В какой-то степени я злилась. И была расстроена. И немного раздражена. Но основное чувство было другое. Главное то, что я была напугана.

Мне приходилось справляться с множеством вещей, которых вы не видели:

– с сенсорной перегрузкой — звуки причиняли боль моему телу, свет мешал думать, а запахи отвлекали мое внимание.

– со сложностями, связанными с обработкой речи — мой мозг пытался обработать произносимые вами слова, и сложить их в понятные для меня предложения; кроме того, я понимала, что я хочу сказать, но не могла сформулировать свои мысли словами.

– с тревожными мыслями — я помню предыдущие ситуации, в которых я испытывала стресс, и то, как другие люди реагировали на этот стресс; я понимала, что если я сделаю что-то не так, то перегрузка усилится, и в голове вертелись мысли о том, что я недостаточно хорошо со всем справляюсь, что я недостаточно сильная и недостаточно хорошая.

Приплюсуйте к этому то, что я нахожусь в необычной, стрессовой, неожиданной и тревожащей ситуации, и меня это пугает.

Подобные ситуации усиливают страх.
Я боюсь, что не смогу понять, что мне делать. Боюсь, что сделаю что-то не так. Боюсь, что вы решите, что я глупая, ни на что не способная, тормознутая, или, наоборот, бурно на все реагирующая, или еще что-то, что было бы мне неприятно.
Я боюсь, что если я не смогу быстро вернуть контроль над собой, над своим телом и чувствами, я расплачусь, или начну кричать, или ругаться, или, что еще хуже, у меня прямо перед вами случится мелтдаун.

Я боюсь, что вы заметите мое стрессовое состояние и потребуете, чтобы я объяснила вам его причины. Вы можете спросить, нужна ли мне помощь, и мне придется думать, что лучше — показаться холодной, или сделать себя более уязвимой для вас (а я могу не знать вас достаточно хорошо для того, чтобы вам довериться). Или, если я вас знаю и доверяю вам, я могу бояться, что если я скажу вам что происходит, вы не сможете понять, что делать и вам будет плохо, и мне начнет казаться, что я должна помочь вам — при том, что в этом состоянии я не могу помочь даже себе.

Вы можете думать, что я злюсь, когда я на самом деле не злюсь. Я просто напугана.

Я часто сталкивалась с тем, как люди неправильно интерпретируют чужое поведение. Если человек ведет себя прямо, его поведение считается грубым. Если человек не поддерживает контакт глазами, он кажется подозрительным (или грубым). Если у него начинается истерика, его могут посчитать агрессивным. Если он сразу же не выполняет то, что говорят другие, его поведение считается неуважительным и антисоциальным. Так много предположений. Но, возможно, не все предположения, которые мы делаем на основании своих знаний, являются верными — потому что мы знаем далеко не все. Возможно, не все выражают эмоции привычным для вас способом. Возможно, другие люди, чьи эмоции вы трактуете неверно, тоже просто напуганы.

___
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.