(Внимание: Текст может быть сложным для восприятия некоторым людям с алекситимией)
Источник: Respectfully Connected Автор: Лея Соло
В детстве меня считали человеком, который «легок на подъем». Считалось, что я легко «вписываюсь» во все, что делает моя семья, и «не создаю никаких проблем». Что я просто «со всем соглашаюсь». Почему моя семья так считала?
Глядя на себя со стороны, я понимаю, что могли подумать люди. Но я чувствовала все иначе.
Когда мой сын испытывает дискомфорт, ему ТЯЖЕЛО. И он ведет себя так, что другие это ЗАМЕЧАЮТ. Все ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ. Все ЖДУТ. Мы двигаемся дальше только когда ему становится лучше, или когда мы устраняем причину дискомфорта.
Когда я испытывала дискомфорт, мне тоже было ТЯЖЕЛО. В таких случаях я иногда плакала, а иногда МОЛЧАЛА. Ничего не останавливалось, НИКТО не ждал. Меня просто называли «размазней», «плаксой», «нытиком» или говорили, что я лишь хочу привлечь к себе внимание. Когда мне становилось лучше, никто этого не замечал, а если мне было грустно или я чувствовала себя слишком маленькой, и это замечали, то меня за это только винили.
Когда моему сыну надо, чтобы на него обратили внимание, он его ДОБИВАЕТСЯ. Он физически хватает меня, когда я ему нужна, чтобы я перестала делать то, что я делаю, и обратила внимание на то, что нужно ему. Когда он получает желаемое, то уходит.
Когда мне было надо, чтобы на меня обратили внимание, я помнила, что не должна никого перебивать. Я старалась казаться меньше, и старалась сама себя успокоить. Я повторяла: «никто меня не любит, никому нет дела до того, что со мной происходит». Повторяла это в своих мыслях снова и снова, раскачивалась и представляла, что кто-то другой меня качает. И никогда не получала то, чего хочу.
Когда мой сын напуган, он ДОБИВАЕТСЯ того, из-за чего ему станет лучше. Он стимит, играя моими пальцами, или играет с iPad, или двигается по комнате, соблюдая определенную траекторию. Я чувствую его страх, и стараюсь быть его маяком, если ему нужен кто-то, кто помог бы ему успокоиться.
Когда я была напугана, я пряталась под кроватью, или закрывалась в своих мыслях. Я знала, что никто не хочет видеть, слышать и чувствовать хоть что-то, связанное с моими сильными эмоциями. Потому что я была той, кто должен просто «не создавать проблем». Никто не помогал мне справиться со своими страхами. Мои эмоции воспринимали как нечто скучное и неудобное.
Мой сын показывает мне, кем бы я могла быть, если бы мне позволили показать, что у меня внутри, позволили быть собой.
И я не собираюсь требовать, чтобы он воспринимал реальность сквозь объектив, который я одобряю или который я ему навязываю. Я не буду заставлять его отказываться от частей своей личности, и хоронить их глубоко внутри. Он тот, кто он есть, и я не должна пытаться его изменить.
___
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.