Автор: Айман Экфорд

Меня часто спрашивают о том, что моих нейротипичных родственников раздражало во мне больше всего. За что они меня чаще всего ругали в детстве.

И этот вопрос для меня довольно сложен, потому что мне гораздо труднее понять, чем они были довольны.
По сути, им не нравилось во мне все. Все аутичное, все нетипичное и выбивающееся за их узкое понимание «нормы».

Им не нравилось, что я:

– не могу угадать их эмоции по лицам и интонациям.

– не понимаю их намеки (иногда они думали, что я над ними издеваюсь).

– я требую слишком много уточнений (например, для меня слова “да” и “наверное да” имели принципиальную разницу).

– я хожу “как акула-каракула” и смотрю “одним глазом” (прыгающая походка, голова повернута чуть в сторону, шея вытянута… очень долго я вообще не понимала смысл их претензий, потому что не замечала отличия).

– «над ними издеваюсь» – они думали, что я издеваюсь, когда я, например, понимала, что нельзя петь в маршрутке, но не понимала, что нельзя петь в электричке (не считала эти ситуации одинаковыми, потому что это разные виды транспорта).

– “неряха” и не убираю у себя в комнате (на самом деле иногда я вообще не могла понять, в какой последовательности поднять с пола белье, но по их мнению я была для этого “слишком умной”).

– задаю слишком много одних и тех же вопросов (я не понимала, что им это может не нравится, и не понимала, как еще говорить на важные мне темы).

– не могу сказать, что хочу есть (до 12 лет вообще не чувствовала голода).

– слишком зацикливаюсь на одной теме (понятия не имею, что в этом плохого). И им вообще не нравились мои интересы и взгляды.

– постоянно бегаю (и веду себя не как “нормальная девочка”).

– не могу завести друзей (трудно дружить с теми, кто тебя травит и кого ты не понимаешь).

– очень неаккуратная (мне до сих пор физически сложно заставить себя помыть голову, потому что очень неприятно ощущение воды на своей голове; шнурки до сих пор не завязываю – мне проще перевести большую статью с английского языка, чем завязать шнурки так, чтобы они не развязывались).

– не могу узнать воспитателя в садике, который меня обзывал или школьника, который меня бил (у меня плохая память на лица, а родители решили, что я не могу вспомнить, как они выглядели, потому что мне “на все наплевать”).

– не могу говорить “короче” (мне было очень сложно формулировать свои мысли словами).

– не могу «терпеть прикосновения, как все «нормальные люди» – меня ругали за то, что я не переношу прикосновения к шее и начинаю орать.

Этот список можно продолжить, я назвала здесь лишь самые основные придирки взрослых.

Кроме того, некоторые конфликты были связаны не только с тем, что родители не понимали аутичный способ мышления, а еще и с личностными особенностями моих родителей, их взглядами на жизнь и религиозной позицией. Приведу в качестве примера одну ситуацию.
Мой отец очень религиозен. Он православный христианин, и, как и многие православные христиане, считает, что воссоздание каких-то «картинок» в сознании во время молитвы может быть опасно. Поэтому он постоянно говорил мне, чтобы во время молитвы я ничего не представляла, не создавала никаких мысленных образов. Я же вообще не думаю словами, и для меня молиться, не представляя никаких картинок, все равно что молиться, не думая. То есть, я должна якобы осуществлять самое важное в моей жизни общение, отказавшись от каких либо мыслей? Это же просто абсурд.
Но я была так запугана, что старалась этого добиться, повторяя заученные фразы и пытаясь думать неестественным для себя образом, и это привело к тому, что мне стали представляться богохульные картинки (это работало по принципу “не думай о зеленой обезъяне” – когда стараешься не думать, сильно напрягаешься и в голову лезет всякая гадость). И я этого так боялась, что билась головой о крышку стола.
Конфликты с родителями и с другими взрослыми также часто возникали из-за моих экономических и политических взглядов, из-за нетипичного усвоения доминирующей культуры – я была американкой, американской еврейкой, живущей в русской семье, из-за моих феминистских взглядов и даже из-за того, что я интересуюсь нетипичными для моих ровесников вещами.
Большая часть претензий ко мне была основана на предрассудках и стереотипах, которые разделяли мои родители и другие взрослые родственники. В том числе, на самом явном эйблизме, который пересекался с сексизмом, эйджизмом и ксенофобией.
Когда в культуре принято, что ребенок должен быть копией родителей, и существует всего один узкий диапазон «нормального» общения, мышления и поведения, довольно сложно жить, будучи собой. Особенно если ты не можешь притворяться, и у тебя просто нет другого выбора.
И еще сложно сохранить нормальную самооценку, и ощущение, что твоя жизнь будет полноценной, долгой и счастливой. Когда те, от кого ты полностью зависишь, пытаются подавить твою личность и полностью тебя переделать – не важно, намеренно или случайно – сложно сохранить психическое благополучие.
На разных аутичных людей эти придирки влияют по-разному, но у меня они усилили (а возможно и спровоцировали) обсессивно-компульсивное расстройство, с которым я не могу справиться до сих пор.
Кроме того, они делали меня в подростковом возрасте очень несчастной – и во многом потому, что я хотела, чтобы у меня были нормальные семейные отношения.
Подобное давление со стороны родителей, постоянные придирки – заставляли меня чувствовать себя ничтожеством, никому не нужной обузой, заставляли думать, что со мной что-то не так. Конечно, не все аутичные люди начинают так воспринимать себя после столкновения с эйблизмом, но это довольно распространенная проблема.
Как и то, что многие из нас настолько привыкают к тому, что у них в жизни все плохо, что не верят, что когда-нибудь это может измениться, даже когда ситуация становится лучше. Если честно, я до сих пор боюсь, когда у меня все хорошо, потому что на совершенно иррациональном уровне мне начинает казаться, что если все хорошо, то потом будет плохо, и что я не заслужила хорошей жизни. Я понимаю нелогичность подобных мыслей, но ничего не могу с ними поделать.
Зато вы можете защитить своего ребенка от подобных проблем, начав воспринимать его, как полноценную личность, и принимая его отличия.