Источник: The Сonversation
(Предупреждение: патологизирующая лексика, насилие над аутичными детьми, неправильная интерпретация аутичного поведения, эйджизм и эйблизм. Ниже вы можете найти примечание администрации)
Многим детям может быть тяжело в школе. Некоторым практически невозможно ее выдержать. Негативный школьный опыт может привести к долгосрочным негативным последствиям для учеников с расстройствами аутистического спектра.
Официальные данные показывают, что детей все чаще отстраняют от занятий или исключают из школы из-за «поведенческих проблем» – в том числе зачастую эти «проблемы» возникают именно детей с аутизмом. В некоторых регионах Великобритании число этих отстранений с 2011 года возросло в 2 раза [1].
Таким образом, несмотря на разговоры об «инклюзивном образовании», при котором все дети должны обучаться в обычных школах, последние данные показывают, что количество отстранений от школы увеличивается: с 6685 учеников до 7720 в период между 2015–2016 и 2016–2017 годами соответственно*.
В своем текущем исследовании (http://oxfordre.com/education/search?siteToSearch=education&q=chrissie+rogers&searchBtn=Search&isQuickSearch=true) я опросила матерей взрослых детей с аутизмом и другими социальными, эмоциональными и психическими расстройствами. Они рассказали мне о проблемах, с которыми их сыновья сталкивались в школах. Но, несмотря на все просьбы о помощи, их сыновья получили незначительную поддержку и в итоге были предоставлены системе правосудия [2].
Последние оценки предполагают, что примерно 30% заключенных имеют трудности с обучением или инвалидность, а 60% имеют коммуникационные проблемы – хотя это, вероятно, скромные подсчёты, поскольку многие заключенные предпочитают скрывать свою инвалидность[3].
Нажмите для доступа к criminal-justice-system.pdf
НИ ПОМОЩИ, НИ ПОДДЕРЖКИ
В ходе моего исследования матери говорили со мной о том, как их сыновья воспринимались окружающими как «другие». Что они зачастую были вспыльчивы с другими детьми и учителями, и со своими родственниками [4].
Все матери сказали мне, что они чувствовали, что с их ребенком что-то было «не так». И поскольку поддержки в школе не было, это негативное поведение усилилось, и затем, когда мальчики стали старше, это привело к тому, что они попали в тюрьму.
Одна мать, Сорча, сказала мне, что ее сына считали в школе «ребёнком-демоном». Его впервые отстранили от занятий в сентябре 2004 года, тогда ему было около 10 лет. Другая мать, Элейн, рассказала о своем сыне Гарри: «Он был трудным и шаловливым ребёнком в школе, и поэтому часто влипал во всякие передряги».
Удель объяснила, как ей однажды позвонили из школы из-за того, что ее сын напал на учителя. «Я пришла, когда они были готовы вызвать полицию. Ему было всего 10 лет».
ОШИБКИ СИСТЕМЫ
Но недостаток поддержки не просто изолировал детей от семей. Один старший преподаватель, который работает в «специальной школе», объяснила, как трудно помочь таким детям в нынешних условиях. Она сказала, что сочетание полового созревания и аутизма может серьезно осложнить ситуацию:
«В 14 лет многое меняется. Например, один мальчик получил плохие оценки и не знал, что делать. Он связался с другими учениками, которых отстранили от занятий и стал махать с ними ножом – его арестовали.»
Матери также рассказали мне о своем опыте работы с системой правосудия.
Труди объяснила, что, когда ее сын находился в предварительном заключении, она «чувствовала себя прижатой к стене».
– Инстинкты подсказывали мне, что моему сыну становится хуже, и что нам нужна помощь, а профессионалы пытались убедить меня, что все в порядке, – рассказывала она.
Другая мать, Элейн, рассказала мне, что она была «совершенно сломлена происходящим»:
– Я просто чувствовала, что стою на краю обрыва, и я не знаю, смогу ли удержаться. Это было так страшно!
Все матери в моем исследовании рассказывали о непреодолимых проблемах, связанных с инвалидностью их детей, из-за которых приходилось бороться бюрократией, барьерами в системе инклюзивности образования и в системе правосудия.
Они говорили о недостатке поддержки и доступа к профессиональной помощи, и полном отсутствии понимания инвалидности их сыновей, а также о влиянии, которое все это оказало на их жизнь.
ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ.
В действующей в Великобритании системе образования, где главное – это оценки и достижение целей, мало места для детей, которые ведут себя не «как все», тем самым нарушая привычный распорядок работы школы. Этих детей слишком часто отстраняют от занятий, и заставляют чувствовать себя ничтожествами.
Как объяснил один учитель:
– Один ребенок хотел вернуться в обычную школу, но к тому времени, когда ему исполнилось 15 лет, он понял, что ему это так и не удастся сделать, – потому что он оказался в тюрьме [5].
Пока образование сосредоточено исключительно на академических достижениях и по-прежнему прежде всего требует стандартизированных результатов, а не возможности узнавать и учиться, система останется такой же проблематичной, доставляя проблемы детям. И, как показывает мое исследование, после того, как ты попал на преступную дорожку, сойти с нее крайне сложно.
Это означает, что те, кому нужна поддержка, чаще всего вместо этого получают тюремный срок. Сыновья Элейн и Удель (которым сейчас только 20 лет), учатся в «специальных школах» и продолжают то входить из системы правосудия, то снова сталкиваться с новыми проблемами с законом. Я брал интервью у Элейн три раза, а ее сына Гарри – один раз. В промежутке между интервьюированием его матери Генри вернулся в тюрьму.
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ОБУЧЕНИЯ.
Если бы до вмешательства полиции ученикам оказали бы больше поддержки и предоставили бы больше аккомодации, то молодые люди с меньшей вероятностью оказались бы в заключении, а значит, не попали бы на дно человеческой иерархии.
Но для того, чтобы это произошло, необходимо переосмыслить цели образовательной системы. Потому что ясно, что ограничивающая и разрушительная природа нынешней системы образования портит жизнь многим ученикам.
Если бы вместо этого школы подошли к процессу обучения более творчески и позволили бы детям открыть свой разум для новых возможностей, выходящих за пределы стандартизированных тестов, табелей и школьных клубов, то, скорее всего, у большего числа детей было бы больше шансов остаться вне системы правосудия и полностью реализовать свой потенциал.
Переводчик: Никита Онуфриев.
На русский язык переведено специально для проекта «Нейроразнообразие в России».
__________________
ПРИМЕЧАНИЕ АЙМАН ЭФКОРД:
[1] К сожалению, у нас нет данных о том, как часто аутичных детей на постсоветском пространстве выгоняют из общеобразовательных школ. Частично из-за того, что большинство аутичных детей на постсоветском пространстве имеют неверные диагнозы.
[2] Точно так же у нас нет данных из постсоветских стран о том, как часто аутичные подростки и молодые люди оказываются в тюрьмах и колониях. Но судя по рассказам многих аутичных молодых людей, полицейские часто неверно интерпретировали их поведение – в частности, ошибочно принимали за наркоманов или алкоголиков. Кроме того, были случаи, когда преподаватели доводили студентов явными провокациями до агрессивного поведения, после чего вызывали скорую помощь, ссылаясь на их неадекватность (если ученик проявлял открытую агрессию в ответ на явное нарушение его прав) или суицидальные наклонности (если у студента была истерика).
[3] Различные исследования неоднократно показывали, что не существует связи между аутизмом (и другими ментальными диагнозами) и склонностью к насилию. Более того, аутичные люди (и люди с другими инвалидностями) гораздо чаще становятся жертвами преступлений, чем преступниками.
Ссылки на исследования:
— http://www.aspergers.ru/node/426
—http://www.aspergers.ru/node/231
Это вызывает несколько вопросов:
а) Как часто молодые люди, о которых идет речь в исследовании, были задержаны “благодаря” попыткам самообороны, которые ошибочно были приняты за нападения. И как часто подобное происходит в других странах.
б) Возможно ли, что причина повышенного уровня арестов людей с инвалидностью связана с тем, что у них более низкий уровень жизни, чем у людей без инвалидности.
с) Возможно ли, что жизнь в неблагополучной среде (или еще какой-либо третий фактор) является причиной как проблем с обучением и коммуникацией, так и склонности к преступным действиям?
д) Возможно ли, что многие показанные в исследовании проблемы с законом были вызваны не указанными нейроотличиями и заболеваниями, а, наоборот – нахождение в судебной системе вызвало “вторичную аутизацию”, проблемы с обучением и ментальные проблемы.
[4] Аутичные дети подвергаются травле чаще своих неаутичных сверстников, и зачастую эта травля бывает спровоцирована учителями.
Также аутичные дети чаще подвергаются психическому (а иногда и физическому) насилию в семье, потому что родители стремятся изменить их и сделать «неотличимыми» от сверстников.
При этом они, являясь несовершеннолетними, не могут ни избавиться от «опеки» родителей, ни уйти из школы.
Не это ли является причиной их повышенной агрессивности?
И не является ли главной проблемой полученных в исследовании данных то, что в нашем обществе криминализируется вполне здоровая реакция самозащиты со стороны аутичных детей? То есть, не является ли эйджизм и эйблизм сам по себе более серьезной проблемой (когда дело касается высокого уровня задержания аутичной молодежи) чем отсутствие инклюзии).
[5] Этот случай наводит меня на мысль о том, что интересно было бы провести исследование о том, как навязывание инклюзивного образования как единственного (или самого лучшего) варианта для всех аутичных детей влияет на их психологическое благополучие, настроение и поведение. Негативное влияние фактически очевидно, потому что не существует ни одной системы обучения, которая подходила бы абсолютно всем. В частности, есть множество аутичных детей, которым больше подходит система специализированных школ, экстернатура, домашнее обучение или анскулинг.