Автор: Фэйт Вэйнс

В очень раннем возрасте я усвоила тяжелый урок, который до сих пор пытаюсь преодолеть. Я выучила, что, если я хочу нравиться людям, если я хочу, чтобы они проводили со мной время и были моими друзьями, я должна полностью скрывать свои интересы и то, каким человеком я являюсь. 

В начальной школе я начала понимать, что людей раздражает мое поведение, то, какой громкой я могу быть, как много у меня энергии. Если я говорила о своих интересах свободно и интенсивно, меня называли чудачкой, странной и т.д.

Я пыталась найти общий язык с другими, делясь своими интересами, рассказывая о вещах, которые делали меня счастливой, и которыми я была одержима. Была ли это моя любимая книга, которую я перечитывала бессчетное число раз, или телешоу, сцены из которого я хотела повторить, чтобы показать, насколько они уморительны, людям казалось, что это слишком. 

Это мой способ общения, каким он был с раннего детства. Но мир научил меня, что я должна стыдиться этого. Это жутко и странно, вести себя, как персонажи с экрана. Мой способ общения и мои интересы были странными. 

Это то, чему меня научило общество и мои ровесники. Люди ясно дали понять, что разыгрывание ситуаций как форма общения является странной и раздражающей для других.

Только на второй год обучения в средней школе я поняла, почему у меня не было друзей. Потому что я была собой. И если я хотела нравиться людям и хотела, чтобы они разговаривали со мной, я должна «приглушить себя» и вести себя, как все, чтобы вписаться. 

И это меня травмировало. 

Я до сих пор это делаю. Есть вещи, которые мне нужно делать, чтобы чувствовать себя комфортно, но которые я игнорирую, чтобы другим было комфортнее находиться рядом со мной. Чтобы не расстраивать людей. Чтобы быть «вежливой». 

Я ненавижу устанавливать прямой зрительный контакт с другими. Это может быть физически болезненным — смотреть в глаза незнакомцам, но я делаю это, поскольку это «социально приемлемое» действие. 

Иногда мне нужно кричать, издавать звуки или дать волю рукам и ногам, чтобы избавиться от переполняющей тело энергии, но я не могу, потому что нахожусь на публике или в кругу семьи, и будет “странно“, если я это сделаю. Поэтому я позволяю этой энергии накапливаться, пока не выдохнусь физически и эмоционально.

Громкие звуки в целом болезненны для слуха, и если слишком много звуков звучит одновременно, это похоже на то, как будто кто-то засовывает мне в уши нож для колки льда и бьет им по мозгам. Мне хочется закричать или закрыть уши, чтобы это прекратилось, но если я это делаю, в ответ я получаю осуждающие взгляды или смех.

Так что теперь я научилась диссоциировать и покидать на время этот мир. 

Мне приходится диссоциироваться от своего подлинного “я”, чтобы справиться с сильным стрессом, который испытывает мой разум, когда я получаю слишком много сенсорной стимуляции и не могу выразить свои ощущения так, как мне нужно.

Маскинг в целом может быть крайне болезненным для меня. Необходимость постоянно притворяться и цензурировать каждое слово, действие, движение тела, крайне утомительна и и мучительна. И все же люди удивляются, почему мне нужно время, чтобы восстановить силы после целого дня, проведенного среди других людей.

Все же, несмотря на это, маскинг стал моей нормой. 

Я изо всех сил пытаюсь избавиться от привычек, усвоенных в детстве. У меня нет друзей, и я не уверена, по своей ли воле у меня их нет, или я убедила себя, что никто не захочет со мной дружить, потому что я странная и иногда меня «слишком много». 

Я маскировалась так долго, что успешно одурачила всех и заставила думать, что я «нормальная», до такой степени, что профессиональные психологи не верят, когда я говорю, что я аутична. «Вы так хорошо устанавливаете зрительный контакт и так хорошо общаетесь!» — я никогда не забуду эти слова, сказанные моим предыдущим психологом. 

Я действовала «нормально» и вела себя «нормально» для нее, так что у меня должно быть все в порядке, да? Она ни разу не предположила, что я научилась маскировать мое поведение и странности с тех пор, как я была ребенком. Несмотря на то, что я нахожусь в обстановке, где, как предполагается, я могу полностью быть собой, подлинной, я не могу разрушить эти стены и вести себя естественно, из-за страха осуждения. 

Как только я захожу в кабинет врача или другого специалиста, у меня включается «супер вежливый режим», в котором я следую определенным правилам, которые я вывела из моих наблюдений за тем, как нейротипики ведут себя «вежливо» в деловой обстановке. Установить зрительный контакт, держать руки на коленях, кивать, чтобы показать заинтересованность в том, что они говорят, и говорить только тогда, когда это уместно. В моей голове словно крутится ролик, в котором собраны различные модели поведения, которые я выучила и категоризировала  для разных ситуаций.

Это не я. 

Это никогда не было мной. 

И никогда не будет. 

Необходимость постоянно притворяться так сильно разрушает. Так сильно травмирует. 

Мой опыт привел меня к открытию: нейротипики не слишком добры к тем, кто не вписывается в их пузырь. Если вы не являетесь идеальным примером всех остальных, общество подвергнет вас остракизму и навесит на вас ярлык ненормального.

Если у вас странное поведение и интересы, вы становитесь зрелищем, над которым можно посмеяться, еще одним комедийным номером для нейротипиков, поводом высмеять чужие отличия. Это порождает стыд. Люди не понимают, насколько жестокими могут быть их слова и поступки.

Или понимают, но им все равно. 

Источник: https://neuroclastic.com/autistic-masking-is-why-i-have-no-friends/